НЕВОЗВРАТНОЕ

НЕВОЗВРАТНОЕ

(к 125-летию размещения Нежинского полка в г. Ельце)

Чем дальше от нас события и лица невозвратно ушедшей от нас эпохи, тем ближе и дороже они становятся нам. Воспоминания о них относят нас к тому времени, когда в тишине утреннего Ельца раздавались сигнальные звуки трубача, когда по улицам города неспеша прогуливались офицеры 52-го драгунского (18-го гусарского)  Нежинского полка или когда они отправлялись на фронт.  Это воинское подразделение было размещено в г. Ельце Орловской губернии 16 сентября  1896 г.  Полк сразу же стал своим, поскольку в нем служили и ельчане.

         Среди имен военных мемуаристов есть имя Владимира Николаевича Ставровича — полковника Генерального штаба, старейшего члена Объединения Российских кадетских корпусов.  В 1985 г. потомственный военный опубликовал свои воспоминания в книге «Невозвратное», на страницах которой рассказывал о Нежинском гусарском полке и сослуживцах, упомянув о Ельце, о быте и традициях того времени. В 1908 г. после окончания Николаевского кавалерийского училища его направили в чине корнета в 18-й гусарский Нежинский полк.

Казармы Нежинского полка

В большом волнении корнет Ставрович вошел в канцелярию полка. Встретивший его полковой адъютант штаб-ротмистр Потапьев проводил в кабинет полковника Л. П. Киселева. Первый вопрос командира был о коне и офицерском строевом седле. Корнет доложил, что конь был приобретен им из последнего ремонта Гвардейского Запасного кавалерийского полка. Дело в том, что начиная с 1908 г. император Николай установил порядок отбора лошадей специальной комиссией, с тем, чтобы молодой офицер мог обзавестись хорошим конем по доступной цене. Большинство лошадей, как и купленная Ставровичем, имела  ¾ крови английской скаковой породы. Полковник пообещал, что ему будет выдана литера «А» на бесплатный провоз лошади в отдельном вагоне и что коня в дороге будут сопровождать  унтер-офицер и гусар полка.

Интересно, что с 1909 г. молодые офицеры получали в своем училище револьверы, сабли, бинокли, компасы, полевые сумки, а также комплекты всех действующих уставов. В Николаевском кавалерийском училище, которое закончил В. Н. Ставрович, выдавали еще и книгу Г. Ле Бона «Психология социализма».

Леонид Петрович Киселев проявлял внимание к каждому своему офицеру, в том числе, к новоприбывшему. Корнету он советовал брать пример со старшего брата Б. Н. Ставровича, пользовавшегося большим  уважением. Полковник объявил молодому офицеру о том, что приказом по полку он назначен на службу во 2-й эскадрон и должен в этот же день представиться своему непосредственному командиру Константину Васильевичу Дарагану. Владимир Николаевич получил также приглашение в офицерское собрание, где собирались не только офицеры, но и чиновники полка: врачи, делопроизводители, оружейный мастер.

Далее В. Н. Ставрович вспоминал об одной из традиций 18-го гусарского Нежинского полка: «Штаб-ротмистр Потапьев вручил мне список всех офицеров и чиновников полка, с включением взрослых родственников, проживавших вместе с ними. На следующий день я должен был нанести всем им визиты, для чего мне давался унтер-офицер, знаток города и размещения служащих полка. Всем господам офицерам я должен был оставить «служебный билет», а их взрослым родственникам визитные карточки с загнутым углом. Такие же карточки надлежало оставить всем чиновникам и их родственникам, как и полковому священнику. Загнутый угол показывал, что карточка привезена лично, а не послана через кого-нибудь.

Адъютант сказал, что им уже разосланы посыльные, оповещающие всех о том, что завтра я буду наносить визиты и что, согласно установленному в полку обычаю, господ офицеров, чиновников и их семьи просят меня не принимать, ссылаясь на отсутствие хозяев. Этим обычаем молодому офицеру давали возможность в один день нанести визиты всему составу полка, а на следующий день лично представиться всем господам офицерам и чиновникам в полковом офицерском собрании. Что же касается семейств, то знакомство с ними откладывалось на дальнейшее время.

Кроме того, штаб-ротмистр Потапьев приготовил для меня список ряда инженеров, служивших в елецкой инженерной дистанции путей сообщения и строивших мост через реку Сосну и Павелецкую железную дорогу, соединившую в 1912 г. Елец непосредственно с Москвой. В список были внесены некоторые судейские из окружного суда, члены земской управы, помещики и прочие почетные лица города, с которыми вели знакомство офицеры полка и которые приглашались на семейные вечера в офицерское собрание и на бал 6 декабря».

 И вот наступила суббота. С большим волнением и смущением впервые переступал порог офицерского собрания В. Н. Ставрович. Он был встречен звуками полкового марша (его автор — капельмейстер полка И. Ф. Кветон  – Т.С.), а в дверях зала стояли командир полка, его адъютант, офицеры и чиновники.         Л. П. Киселев познакомил корнета с офицерами 2-го эскадрона штаб-ротмистром Брандтом, поручиком Л. А. Ланьцуцким и корнетом Б.В. Мостовым. Поручик С.В. Кожин, будучи хозяином собрания, доложил, что все готово для обеда. Полковник приказал занимать всем свои места, а Ставровичу велел следовать за собой. К большому удивлению корнета, поручик Кожин указал ему на прибор, стоявший по правую руку от командира полка. Владимир Николаевич вспоминал об этом так: «На серебряных принадлежностях своего прибора я увидел выгравированное имя брата «Б. Н. Ставрович. 1 июля 1908 г.» Впоследствии я узнал, что все офицеры имели свой собственный серебряный гарнитур прибора, хранившийся в собрании, на покупку которого с каждого вычиталось по 30 рублей. У меня такого прибора быть еще не могло, и поручик Кожин решил накрыть для меня прибор моего брата, отсутствовавшего в силу службы в 1-ом эскадроне.

Первый обед в офицерском собрании моего полка для меня был большим событием, но для полка в целом являлся обычным явлением чисто семейного порядка». Перед тем, как сесть за стол, офицеры подходили к буфетной стойке. Особый закусочный стол с разнообразными напитками накрывался в том случае, если обед был парадным. Но в этот день был только вкусный обед и разные вина. Перед подачей сладкого разнесли в бокалах шампанское.

Было уже достаточно шумно, но когда поднялся со своего места Л. П. Киселев, воцарилась тишина. Командир полка, держа в руке конверт с аттестацией, обратился с проникновенной речью к офицеру Ставровичу: «Мы приветствуем в нашей дружной Нежинской полковой семье, Вас, молодого корнета. Из Высочайшего приказа мы знаем, что Вы произведены из портупей юнкеров. От Вашего же брата нам известно, что Вы были взводным портупей- юнкером первого взвода, т.е. заместителем вахмистра эскадрона.<…> Я держу перед Вами нераспечатанный конверт, в котором находится Ваша аттестация, присланная начальником училища. Я не буду распечатывать конверт и в таком виде передам его на хранение адъютанту вместе с секретными делами. У меня нет сомнений, что конверт содержит отличную аттестацию, т.к. у взводного портупей юнкера иной и быть не может. Но если бы Вы были даже последним из произведенных Государем Императором корнетов, я поступил бы точно также.<…> Даже в мирное время, нередко Вам придется самостоятельно принимать срочные и ответственные решения и самому приводить их в исполнение. Уже, может быть, завтра или через неделю Вы будете назначены дежурным офицером по полку. Закончились занятия в казармах и командный офицерский состав покинул расположение полка. На весь полк с этого момента остается только один дежурный офицер, и на это время он является полновластным начальником, который в случае чрезвычайных происшествий, как, например, пожар, землетрясение, волнения в городе, бунт или восстание, должен незамедлительно и самостоятельно принять необходимые меры, не ожидая специальных инструкций, и только после этого донести по команде своему начальству. <…> От Вас самого зависит поставить себя в полку, как в служебном, так и в бытовом и товарищеском отношениях, в благоприятное или шероховатое положение. Мы принимаем Вас с открытой душой и добрым сердцем. Мы будем все вместе и каждый в отдельности чисто по-товарищески помогать Вам по службе и во всех жизненных затруднениях. Но мы будем очень строги к Вам, как офицеру Нежинцу, тщательно разделяя Ваши возможные ошибки или проступки на сознательные, за которые будем сурово карать, и непродуманные, к которым отнесемся гуманно и постараемся объяснить, в чем именно была ошибка».

После речи командира полка Владимир Николаевич был очень взволнован и растроган. С тех пор прошло много лет, но события этого дня остались такими же яркими для офицера В. Н. Ставровича: «Я же пронес через всю свою долгую жизнь и храню и поныне самое отрадное и благородное воспоминание о моем родном Нежинском полку, в рядах которого я имел честь служить».

Ст. научный сотрудник музея купечества и сословий   Т. А. Семенец

Добавить комментарий