Она была любимицей отца,
Который в честь её закладывал галеры …

© Александр Ведов-Московский

      6 мая 2022 г. исполнилось 280 лет со дня коронации дочери Петра Великого. В фондах елецкого краеведческого музея хранится уникальный экспонат, художественный памятник, шедевр русского книгопечатания XVIII века – Церемониальный альбом коронации Елизаветы Петровны.

       На сегодняшний день коллекция «Редкая книга» МБУК «ЕГКМ» насчитывает 1208 единиц хранения. Она включает в себя бесценные экземпляры XVII — нач. ХХ вв. и среди них «Обстоятельное описание Торжественных Порядков благополучного вшествия в царствующий град Москву и священнейшаго коронования Ея Августейшаго Императорскаго Величества Всепресветлейшия Державнейшия Великия Государыни Императрицы Елисавет Петровны Самодержицы Всероссийской, еже бысть вшествие 28 февраля, коронование 25 апреля 1742 года» или «Атлас коронации Елизаветы Петровны», как числится он в учётной документации музея, занимает особое место. Альбом с чёрно-белыми гравюрами состоит из двух частей, в крупном формате (высота блока – 45 см). Оформлен довольно просто и лаконично.

Переплёт комбинированный, без украшений. Корешок и уголки кожаные. На корешке тиснение из декоративных элементов. Переплётная крышка оклеена бумагой бамбукового цвета с оттенками хаки и песочного. Форзац и нахзац из бумаги патинового цвета с оттенками мятного и цинка. В начале первой части, перед основным текстом, – вид на Московский Кремль – работа гравёра Соколова А.И. Буквица украшена чёрно-белой иллюстрацией: стол, задрапированный тканью с кистями, на котором лежат символы царской власти – императорская корона, скипетр и держава. Колонцифры декорированы миниатюрными коронами.

Основной текст, содержащий описание церемонии коронации, своего рода подробный сценарий торжества, имеет сноски на полях к иллюстрациям, опубликованным во второй части.

Вторая часть – гравюры с изображениями коронационного шествия, триумфальных ворот, облачений, регалий, интерьеров, иллюминации. На фронтисписе портрет императрицы в технике «меццо-тинто» (с итал. «окрашенный», «тонированный»), выполненный «мастером тушевального художества» И. Штенглиным.

Следует предположить, что в дореволюционное время альбом находился в отделе  Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете, поскольку на форзаце имеется соответствующая наклейка. В книгу поступлений музея «Атлас коронации» внесён в 1983  г., но, к сожалению, сведений об источнике поступления нет.

      История создания этого уникального памятника книгопечатания довольно сложна, поскольку на пути создателей вставали многочисленные трудности и препятствия. 

      Итак, в Успенском соборе Кремля 6 мая (25 апреля) 1742 г. состоялась торжественная церемония коронации российской императрицы Елизаветы Петровны.

Празднества по этому случаю отличались небывалой роскошью. Приветственные аудиенции и поздравления продолжались три дня, и после, с мая по июнь, начались многочисленные балы, маскарады, фейерверки, праздничные обеды и ужины, спектакли Итальянской оперы, выставка государственных регалий, многолюдные парадные шествия. Послы почти всех европейских стран и представители российской аристократии имели честь присутствовать на данном торжестве.

Последний день празднования, 7 июня, завершился блестящей иллюминацией: «…по всей Москве при всех домах зажжены были пребогатыи и весьма изрядныи иллюминации…». А в ноябре началась скрупулёзная работа над составлением альбома, посвящённого торжеству, который должен был отразить весь апофеоз ритуала коронации, показать идею величия монаршей власти и стать своего рода подробной инструкцией для будущих наследников российского престола.  

      Гравировальная палата в первой половине XVIII века была в Российской империи единственным центром, печатавшим иллюстрации к изданиям светского характера.

Также именно здесь изготавливался, взятый за образец, знаменитый коронационный альбом императрицы Анны Иоанновны 1730 г., авторы которого по-прежнему трудились в специализированной мастерской типографии Академии наук.  Преимущественно это Вортман Х.-А., немецкий гравёр, с двумя подмастерьями — Иваном Соколовым и Григорием Качаловым, и учениками — Иваном Еляковыв, Алексеем Грековым, Екимом Внуковым, Ефимом Виноградовым и Яковом Васильевым, «которые токмо помогают, а сами одни без поправления работать еще не пришли в состояние». Именно им, по распоряжению Генерал-прокурора Сената Трубецкого Н.Ю., был предложен список из 45 сюжетов для гравирования и несколько готовых иллюстраций.

        Взявшись за работу, гравёры столкнулись сразу с несколькими проблемами: смена руководства; сокращение штата; и световой день, поскольку заказ поступил поздней осенью; и нехватка денежных средств, необходимых материалов и печатных станков; а один из учеников, Алексей Греков, находился под караулом следственной комиссии. Также отвлекали различные поручения из гоф-интендантской конторы «для некоторого исправления на Смольном дворе украшением иллюминации», из герольдмейстерской конторы для рисования гербов лейб-компании.  А «между тем часто случаются такие дела, что не терпят медленного времени, например фейерверк, ратификационная шведская печать, рисунки о московских триумфальных воротах, в поправлении на меди портретов императорских. … И ныне неотменно надлежит делать виниет в календарь и многия случающияся такия нужныя работы, которые оставить было невозможно».

       19 января 1743 года Академия наук посылает в Сенат донесение, что для работы над альбомом необходимы материалы и денежные средства: «потребно медных досок до тридцати, и надлежит весу в каждой доске по осмнадцати фунтов, и требуют за фунт по тридцати по пяти копеек….понеже при академии денег ничего не имеется не токмо на сии вещи, но и на жалованье беднейшим академии служителям выдать не из чего…». Однако даже к ноябрю гравёры денег так и не получили. Наряду с этим Сенат выдвигал требования — ускорить работу и достичь максимальной точности всех изображений: «Конной гвардии рейтар написано 72, а оных было 100 человек, и тако не дописано 28, которых по порядку, как о том положено, приписать в пристойных местах», «смоленского шляхетства в процессии следовало 66, по три рядом, а позади, в замке, старшие двое; а в чертеже показано только 65, а позади написан 1 в немецком платье; того ради позади написать двоих, и обоих их в их обыкновенном, а не в немецком платье».

В связи с этим из Москвы присланы гравёры Синодальной типографии — Алексей Ростовцев, Мартин Нехорошевский, Иван Любецкий, Клим Сабуров, Илья Медовщиков, Иван Наживин «которые онаго дела ничего не знают». Но качество их работ признали неудовлетворительным и московских мастеров отправили обратно. Решено было пригласить итальянских художников Бартоломео Тарсия, Джироламо Бона. Однако они в создании альбома так и не приняли участие.  Наряду с иллюстрациями, шла и подготовка текста, которую осуществлял Таутберг И.И., академический библиотекарь, а за неимением переводчика на немецкий язык, перевод осуществлял студент Академии Зеллиус.  Редактором выступил гравёр, картограф и «мастер фейерверков» Я. Штелин, присутствовавший на церемонии.

       Когда издание было практически готово, возникли сложности с гравюрой коронационной медали.

Долгое время не могли подобрать оригинал с чётким профилем императрицы. Необходимая  медаль нашлась в мюнц-кабинете, но Нартов А.К. отказался выдать её гравёрам. Бюрократическая волокита замедляла работу.

Когда гравюра была готова, Елизавета Петровна одобрила портрет, и он был разрешен к печати.

        Поскольку в стране была нехватка качественной бумаги, заказали её в Аугсбурге «потому что для тушевальной работы там лутчая бумага делается, и здесь такой сыскать не можно…», а «о черной краске писано во Франкфурт; большой готовый стан к печатанию чертежей выписан из Берлина, ибо здесь онаго скоро также исправно сделать не могут». На александрийской бумаге было решено напечатать 200 экземпляров, на плотной голландской бумаге — 100, 12 из которых, «иллюминированных», т.е. раскрашенных, предназначались в качестве подарков высокопоставленным особам. Это были оригинальные издания: красный сафьяновый переплёт с тройным золотым обрезом, тиснёные каратным золотом вензель Императрицы и герб Российской империи, декоративные ветви-узоры, символы царской власти на корешке, сильные и сочные оттиски гравюр.

   

    В конце августа 1744 г. сигнальный экземпляр был отдан в печать. Готовый альбом вышел на двух языках – русском и немецком, с двумя титульными листами, в формате in-plano (большой лист), в кожаном  переплёте с тиснением золотом на корешке, форзац и нахзац с ручной росписью «под мрамор» и «павлинье перо»,  с тройным золотым, мраморным или однотонным (белым или красным) обрезом.  Иллюстрации части тиража подцвечены акварелью. Работа над альбомом продолжалась вплоть до 1746 г., поскольку были выявлены неточности в тексте, а некоторые гравюры не были доведены до завершения, на это не хватило тогда ни сил, ни времени. Общий тираж книги составил 1550 экземпляров. Покупателями должны были стать частные лица, государственные учреждения, монастыри. Продавался альбом на простой бумаге  по 7 рублей 50 копеек, на александрийской бумаге по 8 рублей 50 копеек. Издание получилось настолько удачным, что цветной вариант с раскрашенными гравюрами экспонировался на Международной выставке печатного дела и графики в Лейпциге в 1914 г.

     Для создания альбома потребовались невероятные духовные, творческие и материальные усилия. Во время работы не раз нависала угроза утонуть в бесконечных согласованиях, бюрократических переписках. Создатели не раз становились жертвами чрезмерных амбиций, интриг, да и просто заурядной глупости. В результате альбом стал роскошным образцом художественного оформления елизаветинской эпохи, шедевром русского гравировального и типографского искусства национального значения. «Это чудо, которое стало возможным вопреки всему».